«Борис Кустодиев и художники Поволжья».
Галерея искусств «KGallery» (набережная Фонтанки, 24).
Ноябрь – декабрь 2007.
Что должно интересовать художника, в цвете лет разбитого параличом? Уж точно – не инвалидные кресла. Великий Борис Кустодиев в своей незавидной жизненной ситуации сосредоточился на изображении обнаженной натуры. Образцы этой эротики можно увидеть теперь на выставке в «KGallery».
Что должно интересовать художника, в цвете лет разбитого параличом? Уж точно – не инвалидные кресла. Великий Борис Кустодиев в своей незавидной жизненной ситуации сосредоточился на изображении обнаженной натуры. Образцы этой эротики можно увидеть теперь на выставке в «KGallery».
Шедевром компенсаторного кустодиевского творчества смотрится поздний (исполненный за несколько месяцев до кончины автора) портрет артистки БДТ Е. И. Александровой. Эта роль оказалась главной в творческой биографии малоизвестной жрицы Мельпомены. Коротко, по моде 1920-х, стриженная модель, улегшись на диване, закинув ногу на ногу и руки за голову, демонстрирует бритые подмышки, пухлые сосцы, остекленевший взор и полную анемичность, – будто не художника, а ее поразил тяжкий недуг, и вот – лежит на своем последнем одре ровесница века, смирившись с роковыми обстоятельствами. Актриса в образе, она вся – воплощение падшей, немощной и как бы разложившейся красоты. Но горя нет: ступни несчастной облачены в лакированные лодочки, диван задрапирован блестящей тканью в мелкий букетик и декорирован подушками с крупным цветочным орнаментом. Цветовая гамма фона – будто символ финальной исчерпанности портретиста: синька и йод, ошибиться невозможно, заимствованы им у еще бодрого туберкулезника Петрова-Водкина. И лишь розовый цвет неподвижного тела – неподражаемо кустодиевский: именно этим пасхальным цветом художник много лет живописал своих купчих, купальщиц и русских венер.
Впрочем, эротическая тема – далеко не единственная на этой выставке. Организаторы постарались представить мастера во всем разнообразии его таланта: здесь есть и портретная графика, и книжные иллюстрации, и пейзажи, и интерьеры, и образцы сценографии. Есть религиозная тема (эскиз «Поклонение волхвов» и этюд «В церкви У Спаса Всемилостивое Око»), есть патриотическая («Странник» из серии «Русские типы», «Лебедянь», «Кострома»), есть героическая (обнаженная крылатая юница «Гений победы»), есть тематические коктейли (романтическое «Свидание» на фоне провинциального русского городка).
Замысел организаторов поймет даже профан. Выставка «Борис Кустодиев и художники Поволжья» была затеяна ими, по их собственному признанию, «в контексте возрождения интереса к России, ее истории и культуре» и должна «отсылать к истокам традиций русской школы живописи». Именно для этого кустодиевские работы подобраны здесь с упором на местную тематику, именно для этого их ряд дополнен утварью и костюмами старого провинциального купечества из коллекции антикварного салона «Сокровища Петербурга», именно для этого в залах non stop звучат романсы стародавних лет. И именно для этого в экспозицию включены произведения целого ряда земляков Кустодиева: чтобы обнаружить наглядно «поволжскую ноту» в отечественном изобразительном искусстве и развеять все сомнения относительно того, где в действительности находились истоки единой «русской школы живописи» и существует ли таковая вообще.
Материал, однако, воспротивился смелому замыслу. Ни сам Кустодиев не выглядит полномочным представителем «глубинки», ни его коллеги: Виктор Борисов-Мусатов, Борис Григорьев, Вера Ермолаева, Павел Кузнецов, Кузьма Петров-Водкин, Петр Уткин, Николай Фешин. Ничто, кажется, не объединяет их, кроме места их физического появления на свет. Даже хронология: непонятно каким образом значительную часть выставочного пространства заняли полотна Николая Тимкова, созданные в 1980-х. Впрочем, не объединяет и география: коренной петербуржец Константин Сомов тоже загадочным образом проник на эту территорию (одной из своих многочисленных «Радуг») – и вполне гармонично вписался в пеструю компанию.
Вывод очевиден. Хорошо это или плохо, – не существовало в русском искусстве никакого волжского землячества (как, впрочем, и любого другого), не было никакой «поволжской ноты»: каждый из представленных мастеров интересен индивидуально, и наиболее ценными оказались как раз те работы выходцев с Поволжья, где они сумели освободиться от «первородного» и выразить нечто собственное, способное заинтересовать не только ценителей этнографического. Например, великолепный крымский пейзаж Петра Уткина, пара работ Веры Ермолаевой, психотропная «грибная сюита» Бориса Григорьева, среднеазиатские композиции Павла Кузнецова. «Гвоздем» же выставки стали работы не перечисленных звезд, а гораздо менее известных публике Алексея Карева и особенно Александра Савинова. Не слишком удачно размещенные (некоторые – за гардеробными вешалками, другие – в тесном для них коридоре), они всё равно привлекают внимание. Савиновские портреты позволяют увидеть в их авторе мастера большого и своеобразного дарования. Минимумом средств (представленные работы монохромны, обычно землистых оттенков, нарочито незавершенные) этот художник умел достигать большой убедительности и выразительности. Например, очень точным получился у него «Портрет девочки с галстуком»: цвет галстука здесь совсем не важен, для веков не имеет никакого значения, вступила малолетка некогда в пионерскую организацию или в гитлерюгенд.
Насколько беднее было бы отечественное и мировое искусство, если бы эти художники работали «по правилам», следовали обычаям и предписаниям, ограничивались фольклорно-патриотическими шаблонами и живописанием «уголков русской провинции, образов традиционного быта и народных типажей». Но они проявили характер и сумели создать собственные творческие миры, не ушедшие в прошлое вместе с их эпохой и с ними самими. Их работы актуальны теперь и наверняка еще надолго сохранят актуальность.
Организация выставок из частных коллекций, конечно, особое искусство. Занятие увлекательное, благодарное, но сложное и рискованное: подписанные громкими именами изображения далеко не всегда то, за что многие готовы выдавать их и принимать. Раскрывать глаза заблуждающимся и старается «KGallery», опираясь на поддержку многочисленных экспертов. Вероятно, не всегда эти усилия приносят безусловный успех, однако удачи преобладают, и зритель имеет возможность видеть прежде неизвестные миру произведения замечательных художников.
Евгений Голлербах
Впрочем, эротическая тема – далеко не единственная на этой выставке. Организаторы постарались представить мастера во всем разнообразии его таланта: здесь есть и портретная графика, и книжные иллюстрации, и пейзажи, и интерьеры, и образцы сценографии. Есть религиозная тема (эскиз «Поклонение волхвов» и этюд «В церкви У Спаса Всемилостивое Око»), есть патриотическая («Странник» из серии «Русские типы», «Лебедянь», «Кострома»), есть героическая (обнаженная крылатая юница «Гений победы»), есть тематические коктейли (романтическое «Свидание» на фоне провинциального русского городка).
Замысел организаторов поймет даже профан. Выставка «Борис Кустодиев и художники Поволжья» была затеяна ими, по их собственному признанию, «в контексте возрождения интереса к России, ее истории и культуре» и должна «отсылать к истокам традиций русской школы живописи». Именно для этого кустодиевские работы подобраны здесь с упором на местную тематику, именно для этого их ряд дополнен утварью и костюмами старого провинциального купечества из коллекции антикварного салона «Сокровища Петербурга», именно для этого в залах non stop звучат романсы стародавних лет. И именно для этого в экспозицию включены произведения целого ряда земляков Кустодиева: чтобы обнаружить наглядно «поволжскую ноту» в отечественном изобразительном искусстве и развеять все сомнения относительно того, где в действительности находились истоки единой «русской школы живописи» и существует ли таковая вообще.
Материал, однако, воспротивился смелому замыслу. Ни сам Кустодиев не выглядит полномочным представителем «глубинки», ни его коллеги: Виктор Борисов-Мусатов, Борис Григорьев, Вера Ермолаева, Павел Кузнецов, Кузьма Петров-Водкин, Петр Уткин, Николай Фешин. Ничто, кажется, не объединяет их, кроме места их физического появления на свет. Даже хронология: непонятно каким образом значительную часть выставочного пространства заняли полотна Николая Тимкова, созданные в 1980-х. Впрочем, не объединяет и география: коренной петербуржец Константин Сомов тоже загадочным образом проник на эту территорию (одной из своих многочисленных «Радуг») – и вполне гармонично вписался в пеструю компанию.
Вывод очевиден. Хорошо это или плохо, – не существовало в русском искусстве никакого волжского землячества (как, впрочем, и любого другого), не было никакой «поволжской ноты»: каждый из представленных мастеров интересен индивидуально, и наиболее ценными оказались как раз те работы выходцев с Поволжья, где они сумели освободиться от «первородного» и выразить нечто собственное, способное заинтересовать не только ценителей этнографического. Например, великолепный крымский пейзаж Петра Уткина, пара работ Веры Ермолаевой, психотропная «грибная сюита» Бориса Григорьева, среднеазиатские композиции Павла Кузнецова. «Гвоздем» же выставки стали работы не перечисленных звезд, а гораздо менее известных публике Алексея Карева и особенно Александра Савинова. Не слишком удачно размещенные (некоторые – за гардеробными вешалками, другие – в тесном для них коридоре), они всё равно привлекают внимание. Савиновские портреты позволяют увидеть в их авторе мастера большого и своеобразного дарования. Минимумом средств (представленные работы монохромны, обычно землистых оттенков, нарочито незавершенные) этот художник умел достигать большой убедительности и выразительности. Например, очень точным получился у него «Портрет девочки с галстуком»: цвет галстука здесь совсем не важен, для веков не имеет никакого значения, вступила малолетка некогда в пионерскую организацию или в гитлерюгенд.
Насколько беднее было бы отечественное и мировое искусство, если бы эти художники работали «по правилам», следовали обычаям и предписаниям, ограничивались фольклорно-патриотическими шаблонами и живописанием «уголков русской провинции, образов традиционного быта и народных типажей». Но они проявили характер и сумели создать собственные творческие миры, не ушедшие в прошлое вместе с их эпохой и с ними самими. Их работы актуальны теперь и наверняка еще надолго сохранят актуальность.
Организация выставок из частных коллекций, конечно, особое искусство. Занятие увлекательное, благодарное, но сложное и рискованное: подписанные громкими именами изображения далеко не всегда то, за что многие готовы выдавать их и принимать. Раскрывать глаза заблуждающимся и старается «KGallery», опираясь на поддержку многочисленных экспертов. Вероятно, не всегда эти усилия приносят безусловный успех, однако удачи преобладают, и зритель имеет возможность видеть прежде неизвестные миру произведения замечательных художников.
Евгений Голлербах
Комментариев нет:
Отправить комментарий