НИ СЛОВА О ПЛОХОМ

Петр Белый. «Минута молчания».

Арт-центр «Пушкинская, 10». Галерея «Navicula Artis».

Сентябрь 2007.

Петр Белый, один из крупнейших актуальных художников Петербурга, представил публике масштабную инсталляцию «Минута молчания». Он сделал это 8 сентября, в день, в который шестьдесят шесть лет тому назад началась ленинградская блокада. Однако вопреки заявленному поводу выставки, ее вполне газетному названию, некоторым характерным деталям и кураторскому тексту, акцентирующему именно блокадную тему, новый проект Петра Белого – вовсе не о блокаде.

Экспозиция состоит из двух частей. Отчасти такая структура определена помещением выставочного пространства галереи «Navicula Artis»: большой основной зал и совсем маленький боковой. Но она очень мотивирована и по существу.
В затемненном большом зале (окна закрыты листами фанеры) – траурная обстановка: по периметру помещения под потолком с равными интервалами размещены восемь жестяных уличных репродукторов времен Второй мировой войны. Из их жерл ниспадают к полу черные драпировки, символизируя то ли плохие новости, то ли отсутствие всяких новостей. В центре зала – огромный жестяной ретранслятор, царь-репродуктор, из которого не исходит ничего, кроме слабого света, источник которого изобретательно спрятан художником глубоко внутри. Раструб этой конструкции выглядит туннелем, устремляющим наблюдателя к окончательному финалу.
В малом помещении с потолка свисает на проводе небольшой репродуктор, превращенный в абажур. Он ярко освещает пол, сплошь укрытый равного размера обломками окрашенной в белое фанеры. Фанера изображает, по версии кураторов, ладожский лед, но больше похожа на ворох конвертов или фотографий, символов частных жизней, собранных в однородное единство и согреваемых теплом и светом, щедро льющимися из репродуктора. Этот фрагмент выглядит как материализовавшееся воспоминание или мечта о коллективизме, гарантированном верховной властью, имя которой не так уж важно.
Всё в обеих частях инсталляции организовано очень рационально, построено на простой фактуре использованных материалов (кровельная жесть, суровая ткань, фанера) и освещении. Минималистская стилистика черно-белого пространства «Минуты молчания» напоминает не столько о кадрах старой военной кинохроники, сколько о хичкоковском саспенсе, о стандартном интернациональном декоре похоронных залов – и о предшествовавшем творчестве Петра Белого, особенно о его хорошо известных черно-белых ксилографиях, изображающих цеппелины, океанские лайнеры, авиаангары.
То, что художник показал теперь, – не псевдопатриотическая пропаганда second hand, рассчитанная на тех, кто не был и не мог быть ни участником, ни даже свидетелем пропагандируемых достижений, – некогда очень распространенная в советском искусстве и ныне возрождающаяся, прямо на наших глазах. Ни к старой песне «всё, что было не со мной, помню», ни к недавней официозной акции под девизом «помню, горжусь» это не имеет отношения. Петр Белый, как художник европейской школы, культурный и ответственный, говорит со своим зрителем именно о том, что он видит сам, что его занимает, что волнует его окружение. «Минута молчания» – не об ужасах и скорбях стародавней войны, утратившей реальное значение даже для россиян, – а о том, о чем не принято говорить: о злобе дня. Это подлинно актуальное искусство. Без ложного пафоса, в лаконичной и многозначительной форме оно запечатлело и персональные страхи каждого – боязнь темноты, отчуждения, одиночества, смерти, – и коллективные тревоги тех, кто способен тревожиться не только о личном.
Возможно, не так уж случайно, что проект Петра Белого был представлен публике в день, когда в нескольких кварталах от галереи прошла манифестация в защиту Петербурга, – где интеллигенция, плотно окруженная омоном, наивно попыталась обратить внимание властей на то, что от их «реновационных» усилий за пару последних лет город потерял больше, чем от всех артобстрелов и авиабомбардировок страшных военных лет.

Евгений Голлербах; на изображениях - подготовка инсталляции.